Государство – это мы?.. Или для чего умер ребенок…

Конституция Республики Беларусь (далее — Конституция) гласит, что человек, его права, свободы и гарантии их реализации являются высшей ценностью и целью общества и государства (ст. 2), обеспечение прав и свобод граждан Республики Беларусь является высшей целью государства; государство гарантирует права и свободы граждан Беларуси, закрепленные в Конституции, законах и предусмотренные международными обязательствами государства (ст. 21).

 

Согласно ст. 59 Конституции государство обязано принимать все доступные ему меры для создания внутреннего и международного порядка, необходимого для полного осуществления прав и свобод граждан Республики Беларусь, предусмотренных Конституцией. Государственные органы, должностные и иные лица, которым доверено исполнение государственных функций, обязаны в пределах своей компетенции принимать необходимые меры для осуществления и защиты прав и свобод личности. Эти органы и лица несут ответственность за действия, нарушающие права и свободы личности.

 

Опять «стрелочник»…

29 сентября 2016 г. жизнь одной белорусской семьи разделилась на до и после. В этот день на территории сельскохозяйственного поля ОАО «Восход-Агро», расположенного вблизи г. Молодечно, в результате наезда грузового автомобиля погибла выполнявшая работу по уборке картофеля учащаяся 8 «А» класса средней школы № 11 г. Молодечно — тринадцатилетняя Виктория Попченя.

В такой ситуации органы государства, должностные лица, косвенно причастные к трагедии, должны были бы сплотиться в едином порыве — попытке моральной и материальной компенсацией уменьшить боль родителей, доверивших своего ребенка установленному этими органами порядку. Однако история показывает, что такое осознание не всегда наступало ранее, не пришло оно и в этом случае.

Родители сами в течение многих месяцев вынуждены доказывать этим органам такое, как представляется с позиции здравого смысла, простое требование: подтвердить факт сбора их ребенком картофеля, осуществлявшегося не самостоятельно и без ведома кого-либо, а ввиду ясно выраженной предшествовавшей самому факту инициативы должностных лиц государства.

Казалось бы, что может быть проще: подтвердить, что Виктория Попченя, дочь Олега и Юлии Попченей, 29 сентября 2016 г. на территории сельскохозяйственного поля ОАО «Восход-Агро» выполняла работу по уборке картофеля?! Что ответственность за случившееся лежит на всех должностных лицах, принявших в данном случае и принимавших неоднократно до него вразрез национальному и международному правовому порядку о труде несовершеннолетних решение о необходимости оказания помощи сельскохозяйственным организациям…

Признание данного факта позволило бы родителям получить от государства ответ на извечный вопрос «Кто виноват?», понять, что они услышаны, что государство, в лице этих органов и их должностных лиц, сожалеет о случившемся, предпримет все необходимые действия, чтобы не допустить такое в дальнейшем. И, кроме того, дало бы родителям в случае их желания возможность получить от государства компенсацию своей невосполнимой утраты.

Вместо этого госорганы пошли протоптанной дорогой: начались поиски ответственных. В попытке установить, кто же все-таки виноват в трагедии, эти органы, функционирующие, надо отметить, за счет налогоплательщиков, в числе коих находятся и родители погибшей девочки, забыли о вторичных жертвах инцидента — родителях — и озаботились глубоким толкованием сурового закона.

Исходя из такого толкования был сделан вывод о том, что трудовые отношения между ОАО «Восход-Агро» и Викторией Попченей отсутствовали, ввиду чего не было проведено и специальное расследование Департаментом государственной инспекции труда Министерства труда и социальной защиты Республики Беларусь. Данные факты получили свое закрепление в судебных решениях, содержание которых не имеет смысла здесь освещать, благо сегодня мы все имеем доступ к ним в глобальной компьютерной сети.

К слову, желающим найти светлый и правильный коридор в лабиринтах правоприменительной практики следует постоянно держать в уме неоспоримый факт: Виктория Попченя приехала на территорию сельскохозяйственного поля ОАО «Восход-Агро» с целью сбора картофеля и именно такую работу там выполняла.

Конечно, были установлены виновники трагедии: учителя школы и водитель грузового автомобиля, совершившего наезд, их даже привлекли к ответственности, а кто-то еще получил выговор…

Примечательно, что в имеющемся на эту тему информационном потоке нет сведений (или они теряются?) о правовой оценке, данной официальными органами, решений о систематическом привлечении несовершеннолетних к подобному труду, иных случаях причинения вреда жизни и (или) здоровью в ходе такой работы, извинений родителям от государства в лице уполномоченных органов и должностных лиц и т.п.

Апофеозом всего стало вынесенное 19 января этого года судом Молодечненского района решение по иску Олега и Юлии Попченей к ОАО «Восток-Агро», ОАО «Холхлово» и отделу образования, спорта и туризма Молодечненского райисполкома о возмещении морального вреда в связи с гибелью дочери. Суд привлек в качестве соответчиков и других лиц и вынес решение о возмещении морального вреда родителям средней школой № 11 и ОАО «Холхлово», которому принадлежал грузовой автомобиль МАЗ, совершивший наезд.

Для автора, как гражданина Республики Беларусь, очевидно, что такой выбор «ответственных» не согласуется с вертикальной системой сложившейся в Беларуси власти и является очередным свидетельством определения в качестве виновного самого малого (крайнего) звена государственной цепи.

Не имея цели высказать исключительно критическую точку зрения без каких-либо предложений, рассматривая государство преимущественно как организованное сообщество, общее дело (Res publica) и, кроме того, являясь на момент трагедии госслужащим, имевшим непосредственное отношение к проблеме, полагаю необходимым высказать свое видение ситуации.

Попытка разобраться должна быть начата с анализа правовых позиций, лежащих в основе тех или иных решений.

 

Возрастной ценз

Первый вопрос, на который следует ответить: какой минимальный возраст установлен законом для привлечения несовершеннолетних к труду и имеют ли право госорганы инициировать подобный труд несовершеннолетних?

Трудовая правоспособность и дееспособность (правосубъектность) наступают одновременно по достижении определенного возраста физического лица (ст. 21 Трудового кодекса Республики (далее — ТК)). По общему правилу гражданин Беларуси приобретает трудовую правосубъектность в полном объеме по достижении 16-летнего возраста. Однако она может приобретаться и по достижении 14-летнего возраста на условиях и в порядке, предусмотренных ТК (ст. 21, 272, 274 и др.).

Данные положения ТК основываются на обязательных для Республики Беларусь международных нормах, касающихся минимального возраста приема на работу, устанавливаемого в качестве правового средства специальной охраны ребенка и заботы о нем «ввиду его физической и умственной незрелости» (преамбула к Декларации прав ребенка от 20.11.1959 (далее — Декларация)).

Часть 2 принципа 9 Декларации гласит: «Ребенок не должен приниматься на работу до достижения надлежащего возрастного минимума; ему ни в коем случае не должны поручаться или разрешаться работа или занятие, которые были бы вредны для его здоровья или образования или препятствовали его физическому, умственному или нравственному развитию».

Минимальный возраст приема на работу наиболее полно регулируется Конвенцией Международной организации труда от 26.06.1973 № 138 «О минимальном возрасте для приема на работу» (далее — Конвенция № 138):

• в параграфе 3 ст. 2 этого документа сказано, что минимальный возраст «не должен быть ниже возраста окончания обязательного школьного образования и, во всяком случае, не должен быть ниже пятнадцати лет»;
• в параграфе 4 этой статьи указывается, что ввиду особых условий государства могут «первоначально установить возраст в четырнадцать лет как минимальный».

Следует отметить, что в параграфе 3 ст. 5, ст. 6 и 7 Конвенции № 138 обозначены виды деятельности, к которым данный документ не применяется, однако в перечень последних не включается выполнение сельскохозяйственных работ по сбору урожая, выполняемых для сельскохозяйственных предприятий, производящих продукцию главным образом для коммерческих целей. Согласно ст. 3 Конвенции № 138 такие работы могут быть отнесены к видам работ, которые по своему характеру или в силу обстоятельств, в которых они осуществляются, могут нанести ущерб здоровью, безопасности подростка, ввиду чего минимальный возраст для приема на такую работу не должен быть ниже 18 лет.

С точки зрения международного права недостижение минимального возраста предполагает невозможность привлекаться к наемному труду, ввиду чего такие незаконные действия могут быть рассмотрены, при установлении необходимых условий, как факты принудительного труда. Но принудительный труд запрещается в соответствии со ст. 13 ТК, воплощающей нормы обязательных для Республики Беларусь международных конвенций:

• Конвенции Международной организации труда от 25.06.1957 № 105 «Об упразднении принудительного труда»;
• Конвенции Международной организации труда от 28.06.1930 № 29 «Относительно принудительного или обязательного труда» (далее — Конвенция № 29).

Последний документ:

• раскрывает понятие «принудительный или обязательный труд» — это всякая работа или служба, требуемая от какого-либо лица под угрозой какого-либо наказания и для которой это лицо не предложило добровольно своих услуг (ст. 2);
• устанавливает запрет компетентным властям предписывать или разрешать такой труд в пользу частных лиц, компаний или обществ (ч. 1 ст. 4, ст. 6) и обязанность нести ответственность за такое решение (ч. 1 ст. 8).

В ст. 11 Конвенции № 29 предусматривается, что в любом случае от выполнения таких работ должны быть освобождены, в числе прочих, школьный персонал, ученики и преподаватели, а также весь административный персонал.

Данная норма реализована в ТК, Законе Республики Беларусь от 19.11.1993 № 2570-XII «О правах ребенка» (ст. 24), перечне легких видов работ, которые могут выполнять лица в возрасте от четырнадцати до шестнадцати лет, установленном постановлением Министерства труда и социальной защиты Республики Беларусь от 15.10.2010 № 144. Пунктом 1 названного перечня определено, что для приема на сельскохозяйственные работы по сбору урожая, связанные с эксплуатацией оборудования, машин и механизмов, возраст ребенка не должен быть ниже 16 лет.

Результатом таких рассуждений является следующая очевидность: привлечение Виктории Попчени к выполнению сельскохозяйственных работ по сбору урожая, связанных с эксплуатацией оборудования, машин и механизмов, является нарушением нормативных предписаний законодательства о труде, в том числе положений международных конвенций.

 

Отсутствие договора не означает отсутствия отношений

 

Второй вопрос, на который необходимо получить ответ: как должна быть охарактеризована с точки зрения права трудовая деятельность по сбору картофеля Викторией Попченей на территории сельскохозяйственного поля ОАО «Восход-Агро»?

Специфика метода правового регулирования применения наемного труда проявляется прежде всего в том, что заключение именно трудового договора является юридическим фактом, влекущим возникновение трудовых правоотношений, то есть правовое отношение выступает в качестве юридической формы фактического общественного отношения.

Трудовые правоотношения являются видом двусторонних правоотношений, основанием возникновения которых является договор между нанимателем и наемным работником, выступающими сторонами трудового правоотношения. Для участия в трудовых правоотношениях субъекты этих отношений должны обладать трудовой правосубъектностью, содержание которой определяется по аналогии с гражданской правоспособностью и дееспособностью (гл. 3 Гражданского кодекса Республики Беларусь (далее — ГК)).

Как было указано выше, малолетняя Виктория Попченя не только не обладала трудовой правосубъектностью, но и фактической возможностью ее приобрести, так как возраст ребенка на момент смерти составлял 13 лет. В связи с этим ТК не рассматривает отношения, сложившиеся между ОАО «Восход-Агро» и Викторией Попченей, как допустимые правоотношения.

Подобная «невнимательность» трудового законодательства в данном случае не является правовым пробелом, требующим своего устранения, поскольку «молчание права» в данном случае является намеренным или квалифицированным, то есть законодатель осознанно (ввиду общепризнанных подходов к порядку привлечения к труду несовершеннолетних) проявил отрицательную волю на регулирование данных фактов посредством права.

Вместе с тем такие отношения могут существовать как недопустимые, но охраняемые правом фактические общественные отношения. Данный вывод следует из анализа ст. 22 ТК, закрепляющей основания признания трудового договора недействительным (в числе которых находится и заключение трудового договора с лицом моложе 14 лет), и последствий такого признания, установленных ст. 173 ГК.

К примеру, трудовой договор (юридически надлежащим образом оформленный либо фактически начавший действовать в соответствии с ч. 2 ст. 25 ТК с допущением работника к работе) был заключен с недееспособным лицом, трудовые отношения продолжались в течение определенного периода времени с момента их фактического возникновения и до момента признания такого договора (юридически оформленного либо фактически начавшегося) недействительным ввиду недееспособности заключившего его лица, факт которой был установлен позднее. Абсолютно логично, что признание такого договора недействительным с момента его заключения не устраняет самого факта имевшихся трудовых отношений, поэтому за работником по недействительному договору сохраняется право получить возмещение за выполненную работу. Так, в постановлении Пленума Верховного Суда Республики Беларусь от 29.03.2001 № 2 «О некоторых вопросах применения судами законодательства о труде» сказано: если трудовой договор признан недействительным, заработная плата за фактически выполненную работу не подлежит возврату (ч. 3 п. 8).

Таким образом, отсутствие правовых отношений, возникающих вследствие заключения трудового договора, не исключает фактических общественных отношений между ОАО «Восход-Агро» и Викторией Попченей, которые должны быть квалифицированы как трудовые (производственные) отношения, так как труд как целесообразная сознательная деятельность человека, направленная на удовлетворение потребностей индивида и общества, является фактором (экономическим ресурсом) производства, то есть процесса превращения ресурсов в готовую продукцию.

В связи с этим интерес представляет еще один факт, имевший место в истории формирования белорусского законодательства по проблеме, косвенно подтверждающий приведенные выше суждения. Речь идет о наличии в Республике Беларусь до 2012 г. правового регулирования общественных отношений, возникающих при привлечении несовершеннолетних учащихся к выполнению сельскохозяйственных работ в колхозах, совхозах и других юридических лицах, которое включало, в частности, следующие акты:

• Положение об участии несовершеннолетних учащихся в сельскохозяйственных работах, утвержденное постановлением Совета Министров Республики Беларусь от 09.06.1999 № 860 (далее — Положение № 860);
• Правила по охране труда при выполнении сельскохозяйственных работ несовершеннолетними учащимися, утвержденные постановлением Министерства сельского хозяйства и продовольствия, Министерства труда, Министерства здравоохранения, Министерства образования Республики Беларусь от 03.11.2000 № 21/141/49/48.

В данных документах содержались нормы о порядке привлечения несовершеннолетних учащихся в возрасте от 14 до 18 лет к сельскохозяйственным работам. В частности, Положение № 860 определяло виды соответствующих работ (п. 1), особенности оформления выполнения таких работ (п. 15); устанавливало порядок расследования несчастных случаев, происшедших с учащимися при выполнении сельскохозяйственных работ (п. 9), закрепляло положения об обязанностях и ответственности должностных лиц (п. 30–33) и т.п.

Анализ данных нормативных правовых актов показывает, что до утраты ими силы в 2011–2012 гг. белорусские законодатели и правоприменители признавали отношения, складывающиеся между сельскохозяйственными организациями и несовершеннолетними при привлечении последних к участию в сельскохозяйственных работах в таких организациях, трудовыми отношениями. При этом возникновение таких отношений не связывалось с наличием трудового договора, заключенного сельскохозяйственной организацией с несовершеннолетним учащимся.

 

У кого искать защиты?

Из вывода о наличии фактических трудовых отношений следует третий, подлежащий разрешению, вопрос: кто должен признать (установить) факт наличия трудовых отношений между Викторией Попченей и ОАО «Восход-Агро» и к кому может быть предъявлен иск о возмещении причиненного жизни вреда?

Отвечая на первую часть вопроса, следует проанализировать предмет конфликтного отношения: предметом спора в данном случае выступает признание факта наличия правоотношений между истцом (законным представителем несовершеннолетней Виктории Попчени) и ответчиком (ОАО «Восход-Агро»), которое должно быть совершено уполномоченным госорганом, разрешающим правовые споры в государстве, — судом.

Суды являются правоприменительными органами, то есть, говоря упрощенно, определяют норму права, применимую к конкретной ситуации (конкретным лицам и обстоятельствам), и на основании этого выносят решение по конкретному делу. Однако для каждого юриста очевидно, что не все общественные отношения (по разным причинам) урегулированы нормами позитивного права, ввиду чего при вынесении решения по конкретному делу суду предоставлено право использовать институты аналогии закона и права, а также руководствоваться нормами Конституции Республики Беларусь и выносить решение на ее основе ввиду наличия субъективного права у лица, принадлежащего ему вне зависимости от наличия нормы права, установленной и закрепленной в нормативном правовом акте более низкой юридической силы. По общему правилу отсутствие нормы позитивного права не исключает реализации права — того, которое остается за пределами писаных норм, но охватывается жизненными потребностями справедливого разрешения юридических дел.

Повторюсь: применительно к рассматриваемому случаю законодатель намеренно проявил отрицательную волю на регулирование фактических общественных отношений, в связи с чем и не закрепил порядок разрешения органами государства таких ситуаций (возникающих споров) в случае их возникновения.

К сожалению, общепринятый в науке подход, в соответствии с которым нормы Конституции являются нормами прямого действия, не нашел своего нормативного закрепления в белорусском Основном Законе, а исследование правоприменительной практики показывает отсутствие у должностных лиц смелости для непосредственного оперирования конституционными нормами в процессе защиты прав и свобод личности при разрешении споров о праве. Однако все это не устраняет факта: нормы Конституции являются нормами прямого действия.

Следовательно, ввиду обязанности госорганов, должностных лиц и иных лиц, которым доверено исполнение государственных функций, принимать необходимые меры для осуществления и защиты прав и свобод личности, такая защита может и должна состояться, поскольку предоставляемые Конституцией права могут быть реализованы гражданами в случае отсутствия соответствующих нормативных предписаний в отраслевом законодательстве. В связи с этим в ст. 112 Конституции лаконично закреплено: «Суды осуществляют правосудие на основе Конституции и принятых в соответствии с ней иных нормативных актов». А в ч. 4 ст. 6 Гражданского процессуального кодекса Республики Беларусь сказано, что не допускается отказ в судебной защите по мотивам отсутствия, неполноты, противоречивости, неясности нормативного акта.

В данном месте хотелось бы сделать лирическое отступление и вспомнить слова Анатолия Федоровича Кони: «Но суд не механизм и не отвлечение от жизни, а живой и восприимчивый организм, приходящий в самое непосредственное и богатое разнообразными последствиями соприкосновение с явлениями общежития. <…> Судья призван прилагать все силы ума и совести, знания и опыта, чтобы постигнуть житейскую и юридическую правду дела. Облекая эту правду в определенные формы, он должен способствовать, в каждом отдельном случае, восстановлению поколебленного правопорядка. Как бы хороши ни были правила деятельности, они могут потерять свою силу и значение в неопытных, грубых или недобросовестных руках. Чем больше оттенков в своем практическом применении допускают эти правила, чем глубже касаются они личности и участи человека, чем более важным интересам общественной жизни они служат, тем серьезнее представляется вопрос — в чьи руки отдается приложение этих правил и при каких условиях». /Кони А.Ф. Нравственные начала в уголовном процессе: Вступит. лекция в чтения по угол. судопроизводству в Имп. Александр. Лицее. — СПб., 1902. — 46 с./.

Последствием признания судом факта наличия трудовых отношений между Викторией Попченей и ОАО «Восход-Агро» стала бы возможность возложить ответственность за причиненный вред на юрлицо. Одновременно с признанием факта трудовых отношений в такой ситуации подлежит принятию решение о недействительности трудового договора. Последствия недействительности трудового договора прямо не оговариваются в ТК (по указанным причинам), в связи с чем в данном случае по аналогии следует применять положения ГК о недействительности сделок (п. 1 ст. 167, ст. 169, 170, ч. 2, 3 п. 1 ст. 172, ст. 173 ГК). То есть сделка, существовавшая фактически между Викторией Попченей и ОАО «Восход-Агро», является ничтожной с точки зрения законодательства (не существует для позитивного права).

Правовые последствия недействительности (ничтожности) сделки, совершенной несовершеннолетним, не достигшим 14 лет, предусматриваются ст. 173 ГК, а именно: каждая из сторон такой сделки обязана возвратить другой все полученное в натуре, а при невозможности возвратить полученное в натуре — возместить его стоимость в деньгах, а дееспособная сторона обязана, кроме того, возместить другой стороне понесенный ею реальный ущерб, если дееспособная сторона знала или должна была знать о недееспособности другой стороны.

Таким образом, правовой механизм, позволяющий осуществить защиту интересов пострадавшей Виктории Попчени, имеется. Вред, причиненный в данном случае, может быть возмещен заинтересованным лицам, руководствуясь нормами гражданского законодательства, в случае применения последствий недействительности сделки, предусмотренных в ч. 1 ст. 173 ГК (в соответствии с гл. 58 ГК).

А расследовать данный несчастный случай нужно было в порядке, определенном постановлением Министерства образования Республики Беларусь от 07.08.2003 № 58 «Об утверждении Инструкции о расследовании и учете несчастных случаев с обучающимися и воспитанниками». Однако данный документ не охватывает полностью сложившихся отношений, так как они фактически являются трудовыми и комплексными: кроме отношений между Викторией Попченей (обучающейся) и учреждением образования, имеются отношения между обучающейся, учреждением образования и ОАО «Восход-Агро».

Представляется, что несчастный случай, произошедший 29 сентября 2016 г. на территории сельскохозяйственного поля ОАО «Восход-Агро», должен быть также дополнительно расследован в порядке, предусмотренном постановлением Совета Министров Республики Беларусь от 15.01.2004 № 30 «О расследовании и учете несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний» (применяется по аналогии к сложившимся фактическим трудовым общественным отношениям).

 

Вместо послесловия

В заключение хотелось бы отметить, что изложенная выше позиция является доктринальным толкованием норм законодательства о труде. Согласно ст. 70 Закона Республики Беларусь от 10.01.2000 № 361-З «О нормативных правовых актах Республики Беларусь» в случае обнаружения неясностей и различий в содержании нормативного правового акта, а также противоречий в практике его применения нормотворческий орган (должностное лицо), принявший (издавший) этот акт, или, если иное не предусмотрено Конституцией, уполномоченный им орган осуществляют официальное толкование этих норм путем принятия (издания) соответствующего нормативного правового акта. В соответствии со ст. 58 Кодекса Республики Беларусь «О судоустройстве и статусе судей» правом давать разъяснения по вопросам применения законодательства наделен Верховный Суд Республики Беларусь.

Приведенные выше рассуждения — это мнение ученого. Выскажу также мнение гражданина своей страны.

Подобные трагедии являются индикатором болезни нашей общей государственной системы. Когда такое происходит, мы все — такова наша человеческая природа — хотим слышать декларации о том, что такое больше не повторится, и верить им во что бы то ни стало. Однако, к сожалению, такие трагедии происходили раньше, и, полагаю, утопичным будет мнение о невозможности их повторения в дальнейшем. И дело даже не в том, что мы мало задумываемся о личной ответственности и неохотно несем ее в своей повседневной жизни, дело в том, что мы разучились искать причины и обсуждать следствия этих причин.

Жизнь быстротечна, сегодня нас уже не смущает ошибка в дате смерти Виктории в скупо излагаемых последних новостях по делу. Но я чувствую, что мы все — солидарные должники перед этой девочкой за ее смерть. В каждом из нас она заложила зерно обязанности осмысления произошедшего и, как следствие этого осмысления, позитивных личных и государственных изменений. Это вопрос нашей общей, народной ответственности, ведь именно мы — народ — имеем верховенство в определении своей судьбы. Мы вешаем подкову одним из двух способов, прося какие-то неведомые силы о том, чтобы беда обходила наш дом, между тем она уже в нашем доме, потому что наш дом — наша страна, за которую мы все в ответе. Это беда утраты реальности, жизни по инерции.

Думаю, что справедливой реакцией на невосполнимую потерю ребенка, ставшую следствием поспешных, скорых, непродуманных, непрочтенных и непроговоренных, принятых в море собственных мыслей решений ряда лиц, в том числе должностных, выполняющих государственные функции, должно быть принятие государством на себя ответственности за случившееся. Такие механизмы установлены гражданским законодательством (ст. 938, 940, 950 ГК и др.), к примеру, законодательно закреплена обязанность Республики Беларусь и административно-территориальных единиц возмещать вред, причиненный гражданину незаконными действиями должностных лиц органов уголовного преследования и суда (ст. 939 ГК).

Формирование такой практики может не только положительно простимулировать должностных лиц к более тщательному выполнению своих должностных обязанностей, но и являться живым свидетельством реализации закрепленной в Декларации Верховного Совета Республики Беларусь от 27.07.1990 № 193-XII «О государственном суверенитете Республики Беларусь» воли народа на создание правового государства.

 

ВНИМАНИЕ: Размещение данного материала другими ресурсами и СМИ возможно только с согласия автора!