Барачная история, или О том, как одна бабушка всех генералов победила
Эту жилищно-житейскую судебную историю можно по праву назвать давней — своими корнями она уходит в начало прошлого, а то и в конец позапрошлого столетия. Однако, по нашему мнению, для аудитории «УправДома» она будет не только интересной, но и полезной, несмотря даже на то, что через несколько месяцев в связи с вступлением в силу нового Жилищного кодекса Республики Беларусь законодательство, регулирующее данную сферу общественных отношений, существенно изменится.
В одном переулке стояли дома...
Если уж быть точным, то речь идет не о переулке, а скорее, о целом квартале. Да и домами деревянные строения, одно из которых и стало предметом спора, никто из местных жителей районного центра Б., где и происходили описываемые события, не называет. Для подобного жилья есть более подходящее наименование — «бараки». Насчитывалось таковых на то время в этом квартале ровно 14.
Год постройки бараков неизвестен. В суде во время процесса, разговор о котором ниже, один из его участников апеллировал к имеющейся у него фотографии. На ней на фоне этих самых строений изображен последний российский император Николай II при посещении в период Первой мировой войны ставки Верховного главнокомандующего в 1915 году. Жильцы же спорного дома обнаружили на потемневших от времени бревнах едва проступающие цифры — 1873 — и именно этот год считали датой постройки своего жилища. Поскольку установить историческую истину так никому и не удалось, в некоторых бумагах, фигурирующих в этом деле, указывалось, что «год постройки здания определить невозможно», из иных явствовало, что «здание построено до 1917 года». Поговаривают еще, что в царские времена в некоторых из этих строений были конюшни, это уже советская власть приспособила их под жилье. Поэтому иногда горожане называют эти дома «царскими конюшнями».
Справедливости ради отметим, что некоторые из бараков имеют довольно приличный вид как снаружи, так и внутри. С иными время обошлось беспощаднее, заметнее всего приложив свою разрушительную руку (надо полагать, с попустительства обслуживающих организаций) к дому № 10 по ул. Комарова. Еще с середины 80-х годов прошлого столетия его жильцы стали поднимать вопрос о том, что дому требуется капитальный ремонт. Постоянно действующая при горисполкоме комиссия обследовала строение и в своем акте от 01.02.1989 зафиксировала, что общий износ дома составляет 81%. Несколькими годами позже решением горисполкома от 26.05.1992 № 537 барак был признан аварийным и непригодным для проживания. Правда, документы эти всплыли лет через 10. А тогда жильцам никто о заключении не сообщил, и они еще долгое время не подозревали о его существовании.
Впрочем, иногда кое-какие подозрения, что с домом их не все ладно, закрадывались. Например, когда во время очередной избирательной кампании выяснялось, что ни к одному из ближайших избирательных участков дом по ул. Комарова, 10 не относится и проживающие в нем избиратели несколько лет подряд не могли исполнить даже свой гражданский долг, недоумевая почему. Это уже потом выяснилось, что некоторое время дом, если можно так сказать, был ничейным — он не числился ни за одной из организаций. Этакий дом-призрак.
Дело в том, что все 14 бараков в советские времена принадлежали Министерству обороны, в частности располагающимся поблизости воинским частям. В 1997 году весь жилищный фонд Минобороны был передан на баланс местных Советов. Исключение составили те самые 14 бараков, которые решением исполкома от 31.08.1998 № 521 были признаны непригодными для проживания, в том числе и дом № 10 по ул. Комарова. Минобороны и радо бы избавиться от этого «наследия мрачных времен», но оказалось, что и горисполкому такое добро и даром не надо. Похоже, как раз в те времена, когда указанные дома то снимали с баланса, то ставили, то снимали, то ставили, не зная, куда бы их «пристроить», и затерялась пусть и небольшая, но весьма активная часть электората. Однако свинье, как говорится, не до поросят, когда ее саму на огонь тащат. Так и обитателям «царских конюшен» было не до своего нереализованного избирательного права, когда осенью через продырявившуюся крышу капал дождик, зимой в щели между прогнившими бревнами пробирался злюка-мороз да плюс ко всему из-за неисправной проводки постоянно выходила из строя (а иногда и горела синим пламенем в буквальном смысле) бытовая техника.
Куда только ни писали жильцы с Комарова, 10 — ответы были неутешительными:
«… в связи с большим процентом износа капитальный ремонт проводить нецелесообразно»;
«… принято решение из-за отсутствия финансирования на жилые дома произвести в 2001 году поддерживающий ремонт»;
«… произвести капитальный ремонт в доме с подведением воды, газа, канализации и отопления, несмотря на рядом находящиеся коммуникации, не представляется возможным из-за отсутствия бюджетных средств и ветхости основных строений».
И далее в том же духе. Всех превзошла сенатор, представлявшая в те времена интересы горожан в Совете Республики Национального собрания. В своем ответе на очередную жалобу уважаемая государственная дама искренне пожелала бедолагам «здоровья и надежды на торжество справедливости». Непосредственным адресатом этого обнадеживающего послания явилась главная героиня этой истории, которую давно пора вывести на сцену. Назовем ее гражданка А. Именно она, 70-летняя пенсионерка с несколькими классами образования, отдавшая в свое время 37 лет жизни военному ведомству, взвалила на свои уставшие плечи достойную Геракла миссию по очистке «царских конюшен».
Броня крепка!
В октябре 2001 г. в суд города Б. поступило исковое заявление гражданки А. о понуждении к производству капитального ремонта. Ответчики — Минобороны и Квартирно-эксплуатационная часть (далее — КЭЧ), принадлежащая тому же Министерству.
В заявлении истица указала, что с 1961 г. проживает в доме № 10 по ул. Комарова, находящемся на балансе КЭЧ. Дом старый (бывшая конюшня), с износом более 80%. Решением исполкома от 26.05.1992 № 537 здание признано непригодным для проживания. В соответствии с ч. 3 ст. 8 Жилищного кодекса Республики Беларусь (далее — ЖК) непригодные для проживания жилые помещения восстанавливаются для использования по назначению, переоборудуются либо сносятся. Согласно ст. 50 ЖК наймодатель жилых помещений в домах государственного жилищного фонда обязан своевременно производить капитальный и текущий ремонт вспомогательных помещений, конструктивных элементов и инженерных систем жилых домов. В нарушение указанных требований ответчики вынуждают гражданку А., как и других жильцов дома (6 квартир), почти 10 лет проживать в непригодном для этого помещении. На основании изложенного истица просила обязать ответчиков произвести капитальный ремонт дома № 10 по ул. Комарова.
В судебном заседании ответчики иск не признали. Главный аргумент — дом старый, еще в 1989 году имел износ 81%, решением горисполкома признан непригодным для проживания и аварийным, в настоящее время износ дома достигает 97% (!), в связи с чем он подлежит сносу.
Суд, приняв доводы ответчиков во внимание, пришел к следующему, вполне логичному, выводу: поскольку дом является аварийным и подлежит сносу, то он не подлежит капитальному ремонту. И, руководствуясь ст. 8, 9, 13, 43, 52, 84 ЖК, ст. 298–306 ГПК, в удовлетворении исковых требований истице отказал.
Однако не думайте, что на этом история закончилась, — на самом деле, это было только начало.
Честь имеют?
Нашу героиню такой исход дела не сильно расстроил, поскольку счет 1:0 не в ее пользу в данном случае был как раз именно в ее пользу.
В мае 2002 г. в суд города Б. поступило очередное исковое заявление гражданки А., на этот раз — о понуждении к выполнению договора найма жилого помещения путем предоставления другого жилого помещения типовых потребительских качеств. Ответчики — горисполком и КЭЧ. В качестве третьих лиц на стороне истицы выступили ее бывший муж и сын, также проживавшие в спорной квартире. Помимо прочего, в обоснование иска пенсионерка сослалась и на вышеупомянутое судебное решение, в котором нашло отражение то обстоятельство, что спорный дом с 1989 года является не только непригодным к проживанию, но и аварийным. Между тем согласно ст. 67 ЖК, если дом (квартира) находится в аварийном состоянии, то граждане выселяются из жилого помещения государственного жилфонда с предоставлением другого жилья типовых потребительских качеств. Решение о предоставлении нового жилья должно быть принято местным исполнительным и распорядительным органом (ст. 70 ЖК).
Как указала в иске гражданка А., соответствующее письменное требование ответчику ею было заявлено. Горисполком ответил, что удовлетворить ее просьбу о выселении с предоставлением жилья, к сожалению, невозможно. На балансе Минобороны в этом же районе осталось 14 жилых домов барачного типа, признанных непригодными для проживания и подлежащих сносу, однако денег на строительство жилья для отселения проживающих в них граждан у Минобороны и исполкома нет. Жалоба, направленная в облисполком, вообще осталась без ответа.
Сын пенсионерки, выступавший третьим лицом на стороне истицы, поддержал исковые требования в полном объеме. Поддержал их и бывший муж истицы, пояснив одновременно, что для себя другого жилья не требует, так как они с истицей с 15 марта 1983 г. разведены и проживают в одной квартире вынужденно.
Ответчики исковые требования не признали, при этом поставив под сомнение (!) факт аварийности и непригодности для проживания спорной квартиры. Их логика (если это можно так назвать) была следующей: аварийным признавался дом № 10 по ул. Комарова, но не находящаяся в нем квартира № 7. А поскольку квартира аварийной не признавалась, в иске следует отказать.
Суд (уже в ином составе) поручил постоянно действующей межведомственной комиссии горисполкома по признанию жилых помещений непригодными для проживания (далее — межведомственная комиссия) при участии представителей КЭЧ обследовать спорное жилье. Государственная бюрократическая машина принялась тотчас же исполнять определение суда. БТИ составило акт о степени технического износа квартиры, который (о чудо!) зафиксировал резкое «омоложение» жилья пенсионерки — общий износ составлял уже 72%.Спорную квартиру обследовала и комиссия КЭЧ, которая в своем акте от 26.08.2002 пришла к выводу, что она пригодна для проживания, но не соответствует санитарным и техническим требованиям и относится к I категории санитарно-технического состояния. Как было отражено в акте от 08.10.2002, межведомственная комиссия рассмотрела вышеуказанный акт комиссии КЭЧ и пришла к таким же выводам. Горисполком своим решением от 15.10.2002 № 1506 утвердил акт межведомственной комиссии и признал квартиру истицы пригодной для проживания, но не соответствующей санитарным и техническим требованиям.
Давая оценку собранным по делу доказательствам, суд пришел к выводу, что спорная квартира пригодна для проживания, а в силу этого нет оснований для выселения из нее истицы. Как указано в решении, судом не добыто доказательств того, что квартира находится в аварийном состоянии и грозит обвалом, поскольку в установленном порядке она не признавалась аварийной. В удовлетворении исковых требований было отказано.
Иду на таран!
Пенсионерка не сдалась и направила в судебную коллегию по гражданским делам областного суда кассационную жалобу. В ней гражданка А. недоумевала, как могут быть законными два противоречащих друг другу решения одного и того же суда: от 25.01.2002, которым установлено, что дом признан аварийным и не подлежит капитальному ремонту, и от 25.11.2002, которым ей отказано в иске по причине того, что квартира никогда аварийной не признавалась и пригодна для проживания.
Согласно ст. 182 ГПК факты, установленные вступившим в законную силу решением суда по одному гражданскому делу, обязательны для суда и не доказываются вновь при разбирательстве других гражданских дел, в которых участвуют те же лица или их правопреемники (преюдиция). Судом также не были приняты во внимание находящиеся в деле официальные документы, подтверждающие факт аварийности дома. По действующему законодательству ко II категории относятся и признаются непригодными для проживания деревянные жилые дома с фактическим износом свыше 65%. А спорная квартира, несмотря на то, что даже согласно последним актам обследования износ жилья составляет 72%, признана пригодной для проживания и отнесена к I категории.
На основании изложенного пенсионерка просила решение суда от 25.11.2002 отменить и вынести новое решение по делу, удовлетворив ее иск. Однако вышеприведенные доводы на судей кассационной инстанции, очевидно, впечатления не произвели, и в удовлетворении кассационной жалобы было отказано.
Надзорная жалоба на имя председателя областного суда также осталась без удовлетворения.
Далее мы опустим активную переписку гражданки А. по данному вопросу с иными госорганами, результаты (а вернее, их отсутствие) ее хождений в поисках правды по различным учреждениям и ведомствам. На очередном таком безрезультатном приеме у одного чиновника отчаявшаяся пенсионерка даже заявила: «Если у вас в городе еще не было террористов, то можете зарегистрировать меня первой! Все — иду на таран!»
К счастью, до «тарана» дело не дошло. В Президиум областного суда поступил протест заместителя Председателя Верховного Суда Республики Беларусь, которым предписывалось решение суда первой инстанции от 25.11.2002 и постановление кассационной инстанции от 23.12.2002 отменить и дело направить на новое рассмотрение в суд первой инстанции.
Домуправ — друг человека!
Суд первой инстанции (опять в новом составе) привлек в качестве ответчиков еще два лица: госучреждение «Домоуправление № 1 Квартирно-эксплуатационной части» (далее — домоуправление № 1) и Минобороны. Одновременно суд вновь поручил межведомственной комиссии при горисполкоме при участии представителей Минобороны и домоуправления № 1 обследовать квартиру № 7 в доме № 10 по ул. Комарова на предмет ее пригодности для проживания.
Комиссия не стала сама себе противоречить и в акте обследования квартиры от 03.12.2003 указала, что спорное помещение пригодно для проживания и относится к I категории санитарно-технического состояния. Горисполком также остался последовательным и решением от 23.10.2003 утвердил акт комиссии. Словом, эта песня хороша — начинай сначала!
Но повторить фокус с «омоложением» квартиры у ответчиков не получилось — и суд, и истица были уже научены горьким опытом. Как минимум, два вопроса оставались без ответа:
1) Как получилось, что вопреки всем физическим законам время пошло вспять для отдельно стоящего строения и оно начало восстанавливаться без какого-либо ремонта?
2) Почему при 72-процентном износе здания оно признано пригодным к проживанию, если согласно закону деревянные строения должны признаваться непригодными для проживания в случае износа свыше 65%?
Ответов на них судья, по-видимому, так и не получил, даже после того как лично посетил пресловутый дом № 10. Пришлось в судебном заседании «допрашивать» членов комиссии — ведь они же специалисты своего дела и должны быть способны объяснить если не все, то хотя бы свои действия. Объяснения, однако, были путанными, а то и вовсе отсутствовали. В конце концов начальник БТИ признался, что в обследовании не участвовал, знал, что «по нормам амортизации там все прослужило 2 срока», но «акт подписал авансом, так как если в квартире сделать ремонт, то она будет пригодной к проживанию». А то, что в официально признанном аварийном доме может существовать неаварийная и пригодная к проживанию квартира, начальник БТИ назвал «необъяснимым».
Впрочем, неизвестно, чем закончилось бы дело на этот раз, если бы не пробудилась совесть у начальника домоуправления № 1. Он не смог вслед за остальными тремя ответчиками на вопрос суда о том, признаются ли им исковые требования гражданки А., произнести «нет» и после некоторого замешательства и заметной внутренней борьбы выдавил из себя: «Да». А затем, поддавшись благородному душевному порыву, с горечью признался, что ему как начальнику домоуправления стыдно перед людьми, которые живут в «царских конюшнях», — не человеческое это жилье! Возможно, ход дальнейших событий предопределил именно этот поступок начальника домоуправления, который, как не трудно догадаться, через две недели таковым уже не был.
Суд пришел к выводу, что акт межведомственной комиссии от 03.12.2003 не соответствует обстоятельствам дела и не может быть принят в качестве объективного и достоверного доказательства по данному спору. Жилое помещение истицы не отвечает санитарно-техническим требованиям и непригодно для проживания, находясь в аварийном состоянии, что подтверждается решением суда от 25.01.2002.
Требования истицы были признаны обоснованными и подлежащими частичному удовлетворению. Надлежащими ответчиками по делу были признаны домоуправление № 1 и Минобороны. Своим решением от 29.12.2003 суд понудил ответчиков изменить заключенный с истицей договор найма жилого помещения путем предоставления другого жилого помещения типовых потребительских качеств и обязал возместить истице понесенные ею судебные расходы.
Кассационная жалоба ответчиков осталась без удовлетворения, и решение вступило в законную силу.
Ничья со счетом 1:1 была явно в пользу пенсионерки. Думаете, на том дело и закончилось? Заблуждаетесь — самое интересное еще только начиналось…