Для того, чтобы примерно разрешить данную ситуацию (а мы не знаем больше никаких обстоятельств) важно отметить следующее. Общественная опасность легализации материальных ценностей, приобретенных преступным путем обусловлена не столько степенью противоправности их происхождения, сколько характером указанных в законе (ст. 235 УК) действий по использованию легальных механизмов осуществления экономической деятельности для придания вводимым в гражданский оборот денежным средствам, ценным бумагам или иному имуществу видимости законных ценностей.

Сугубо говоря, под легализацией (отмыванием) материальных ценностей, приобретенных преступным путем следует понимать различные действия (финансовые операции, другие сделки), осуществляемые с целью скрыть наличие имущества и его преступное происхождение с тем, чтобы ввести его в легальный экономический оборот, исказив при этом природу его происхождения, и в дальнейшем использовать это имущество в легальной хозяйственной и предпринимательской деятельности.

Легализация материальных ценностей уголовно наказуема лишь в том случае, если эти ценности заведомо приобретены (добыты) преступным путем. При постановлении обвинительного приговора по ст. 235 УК судом должен быть установлен факт получения лицом денежных средств, ценных бумаг или иного имущества, заведомо приобретенного преступным путем либо в результате совершения преступления. Данный факт может быть установлен как в соответствующих процессуальных документах (приговоре или постановлениях, определениях об освобождении от уголовной ответственности, о прекращении дела по нереабилитирующим основаниям и т.д.), так и в случае, когда лицо не привлекалось к уголовной ответственности за предикатное преступление.

Таким образом, уголовная ответственность по ст. 235 УК наступает не за наличие у лица имущества, добытого преступным путем, а за легализацию такого имущества, т.е. за нарушение предусмотренного статьей уголовно-правового запрета на введение такого имущества в легальный оборот.

Далее, необходимо обратить внимание, что под финансовыми операциями и другими сделками, указанными в ст. 235 УК, следует понимать действия с денежными средствами, ценными бумагами и иным имуществом (независимо от формы и способов их осуществления), направленные на установление, изменение или прекращение связанных с ними гражданских прав или обязанностей. При этом по смыслу закона ответственность по ст. 235 УК наступает и в тех случаях, когда виновным лицом совершена лишь одна финансовая операция или одна сделка с приобретенными преступным путем денежными средствами, ценными бумагами или иным имуществом.

Одним из распространенных способов легализации материальных ценностей является их вложение в уже существующие организации или использование при создании новых субъектов хозяйствования. Использование материальных ценностей, добытых преступным путем либо полученного от них дохода для осуществления предпринимательской или иной хозяйственной деятельности, предполагает, что это имущество или полученный доход вкладывается в легальный (законный) бизнес: в предпринимательскую, банковскую, внешнеэкономическую, хозяйственную и иную экономическую деятельность. Например, на это имущество под прикрытием законных или фиктивных сделок может арендоваться другое имущество, приобретаться товар или сырье для производства; денежные средства могут вноситься в уставной капитал субъекта хозяйствования;  похищенный автотранспорт может использоваться для перевозки грузов между контрагентами по договору купли-продажи т.д. Фактически, под доходом, о котором идет речь в ст. 235 УК, необходимо понимать любую экономическую выгоду, полученную вследствие совершения предикатного (первичного) преступления. Причем, как нам представляется, эта выгода может слагаться из различных объектов гражданских прав. 

В соответствии со ст. 1 Закона Республики Беларусь от 19 июля 2000 г. «О мерах по предотвращению легализации доходов, полученных преступным путем, и финансирования террористической деятельности» легализация доходов, полученных преступным путем – это придание правомерного вида владению, пользованию и (или) распоряжению доходами, полученными преступным путем, с целью утаивания или искажения их происхождения, местонахождения, размещения, движения либо их действительной принадлежности, в том числе соотносимых с этими доходами прав. Поэтому для решения вопроса о наличии состава преступления, предусмотренного ст. 235 УК, необходимо установить, что лицо совершило указанные финансовые операции и другие сделки с денежными средствами, ценными бумагами или иным имуществом, а равно использовало указанные материальные ценности либо полученный от них доход для осуществления предпринимательской или иной хозяйственной деятельности в целях утаивания или искажения природы, происхождения, местонахождения, размещения, движения или действительной принадлежности указанных материальных ценностей или соотносимых с ними прав.

Финансовые операции или сделки с материальными ценностями, приобретенными преступным путем, являются легализацией лишь при условии, что они совершаются в целях придания таким материальным ценностям статуса законных, для введения их в правомерный хозяйственный или гражданско-правовой оборот. Суть легализации заключается в том, чтобы предпринять все усилия, направленные на затруднение выявления преступного происхождения материальных ценностей и создание таких условий владения, пользования или распоряжения ими, которые позволяют считать эти материальные ценности полученными правомерным путем.

Следовательно, для решения вопроса о наличии в действиях лица состава преступления, установленного ст. 235 УК, необходимо установить, что это лицо совершило финансовые операции и другие сделки с имуществом (денежными средствами, ценными бумагами и иным имуществом) в целях придания правомерного вида по владению, пользованию и распоряжению материальными ценностями, полученными в результате совершения этим лицом преступления. Поэтому к уголовной ответственности не может быть привлечено лицо, совершившее финансовые операции или другие сделки с денежными средствами, приобретенными им преступным путем, в личных или бытовых целях (покупка продуктов питания или предметов одежды, оплата ресторана и услуг мобильной связи).

Судебно-следственная практика Республики Беларусь свидетельствует о том, что подавляющее большинство лиц, в отношении которых были возбуждены уголовные дела по ст. 235 УК, продавая похищенные ими вещи или незаконным (преступным) образом приобретенные, вовсе не помышляли об отмывании материальных ценностей, добытых преступным путем. Например, лица, совершающие различные формы хищения, зачастую продают похищенное ими имущество, а вырученные от этого денежные средства используют для личных нужд, не вовлекают их в сферу предпринимательской деятельности и не придают им легального статуса. К легализации материальных ценностей не могут быть отнесены и такие действия как: использование полученного имущества от незаконной предпринимательской деятельности в дальнейшей незаконной преступной (экономической) деятельности виновного (покупаются новые товары, оборудование, нелегально арендуется помещение); продажа (сбыт) с целью получения прибыли ранее приобретенного преступным путем имущества, и др. Однако если доходы от незаконной предпринимательской деятельности зачисляются на легальные счета либо с ними осуществляются иные законные финансовые операции или сделки, то подобные действия следует считать легализацией (отмыванием) материальных ценностей, приобретенных преступным путем.

Поэтому при решении вопроса о наличии в действиях лица признаков состава преступления, предусмотренного ст. 235 УК, важно выяснять, имеются ли в деле доказательства, свидетельствующие о том, что лицу, совершившему финансовые операции и другие сделки, было достоверно известно, что денежные средства или иное имущество приобретены другими лицами преступным путем. Если лицо только допускало, что материальные ценности приобретены другими лицами преступным путем, совершение финансовых операций или других сделок не может расцениваться как легализация («отмывание») материальных ценностей, приобретенных преступным путем.

Исходя из поставленного вопроса, видно что директор, который являлся и учредителем, не собирался погашать образовавшуюся задолженность и получил денежные средства вследствие примененного обмана. Если правоохранительным органам удастся доказать, что директор действительно совершил мошенничество, а затем с этими же похищенными денежными средствами совершил сделку – заключил договора займа (а мы знаем, что эти договора могут быть весьма разнообразные) и преследовал специальную цель: утаивания происхождения, местонахождения, размещения, движения или действительной принадлежности материальных ценностей или соотносимых с ними прав, либо искажения природы происхождения, местонахождения, размещения, движения или действительной принадлежности материальных ценностей или соотносимых с ними прав, то вполне его действия могут быть квалифицированы как мошенничество и легализация материальных ценностей, приобретенных преступным путем.

Безусловно, можно сказать, что в ряде случае совершая хищение, лица распоряжаются по собственному усмотрению похищенным имуществом, в связи с тем, что это имущество является денежными средствами. Однако еще раз заостряем внимание: для установления факта легализации материальных ценностей, приобретенных преступным путем необходимо обращать внимание на цель совершения подобных операций, а именно желает ли лицо придать статус легального источника дохода тем ценностям, которые были добыты им в результате совершения преступления. Тем не менее, судебная практика склонна видеть в подобных случаях совокупность преступлений. Об этом можно судить по следующему примеру.

К. был признан виновным в совершении мошенничества (ст. 209 УК), а также легализации (отмывании) денежных средств, приобретенных в результате совершения мошеннических операций (ст. 235 УК). Суть преступления сводилась к тому, что обвиняемый и иные лица посредством лжепредпринимательской структуры заключали с рядом организаций гражданско-правовые договора по оказанию услуг и выполнению работ, но обязательства не исполняли. Впоследствии денежные средства, полученные преступным путем, виновные переводили на счет специально созданных фирм. В кассационных жалобах осужденный и адвокат обжаловали приговор в части признания виновным К. по ч. 3 ст. 235 УК, и полагали, что перечисление безналичных денежных средств на расчетные счета так называемых «обнальных» фирм для их «обналичивания» и получения реальной возможности распоряжаться охватываются составом мошенничества и дополнительной квалификации по ст. 235 УК не требуется. Они также полагали, что судом не установлено, что все перечисления денежных средств охватывались единым умыслом обвиняемых, поэтому отсутствует обязательный признак объективной стороны легализации как особо крупный размер финансовых операций и сделок. Вместе с тем, суд кассационной инстанции указал, что с доводами кассационной жалобы о том, что перечисление безналичных денежных средств на расчетные счета так называемых «обнальных» фирм для их «обналичивания», охватываются составом мошенничества согласиться нельзя, поскольку К. действуя в составе организованной группы с целью реализации результатов незаконной деятельности, желая полученные преступным путем денежные средства ввести в легальный оборот, предъявлял в банк платежные поручения на перечисление денежных средств с расчетного счета ранее специального созданного и зарегистрированного им же ООО, на который поступали денежные средства, полученные в результате мошенничества, на расчетные счета других фирм под видом заключения различных сделок, а также с целью снятия со счета наличных денежных средств. Денежными средствами, полученными в результате проведения таких финансовых операций, К. и другие с ним лица распорядились по собственному усмотрению, в связи с чем, суд правильно пришел к выводу, что такие действия не могут охватываться составом мошенничества и требуют отдельной квалификации по ч. 3 ст. 235 УК. Доводы кассационной жалобы адвоката о том, что судом не установлено, что все перечисления денежных средств охватывались единым умыслом обвиняемых, поэтому отсутствует обязательный признак объективной стороны легализации как особо крупный размер финансовых операций и сделок, также является необоснованным, поскольку судом установлено, что в результате мошеннических действий всех осужденных различными фирмами в разное время на счет только одной организации ООО были перечислены денежные средства, добытые преступным путем. Именно для легализации указанной суммы осужденными, в том числе К. совершались финансовые операции. То есть их умысел был направлен на отмывание всех денежных средств, приобретенных ими в результате совершения мошенничества и перечисленных на счет ООО. Поэтому судебная коллегия посчитала, что разделение действий К. на эпизоды по количеству совершенных для легализации указанной суммы денег финансовых операций, вопреки доводам кассационных жалоб, является ошибочным.

Вадим ХИЛЮТА, кандидат юридических наук, доцент